"Белый волк." РассказецЪ.

30 октября 1961 года. День испытания "Царь-бомбы».
Специально подготовленный Ту-95В с бомбой на борту взлетел с аэродрома «Оленья» и в сопровождении летающей лаборатории Ту-16А  взял курс на Новую Землю. Через полчаса полёта начались странности. Сначала самолеты вошли в плотное молоко тумана, которого не было в прогнозах метеослужбы. Потом радист доложил о потере связи с командованием и «белом шуме» эфира на всех частотах. В начале был странный туман и полная потеря связи с полигоном и командованием. Командир экипажа полковник Дурновцев  принял решение подняться выше уровня странных облаков, странных хотя бы потому, что располагались они на высоте десять тысяч метров. Его примеру последовали и пилоты "шестнадцатого".  Однако, не успела  тяжелая машина  подняться на километр, как облачность неожиданно рассеялась. Под  крылом самолёта вместо серой глади Баренцева моря  или льдов Карского расстилались  леса и реки средней полосы. Пока матерящийся  штурман определял координаты, радист, отчаявшийся вызвать базу, решил попробовать поймать "маяк".
- Говорит Москва! От Советского Информбюро! - загремело радио голосом Левитана. –В течение 4 декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах.
- Вот те раз! - обомлели советские пилоты..
Тем временем, на радаре  появились 4 точки, быстро превратившиеся в антикварные истребители Миг-3. Они сближались к Ту-95 и Ту-16 с вполне однозначными намерениями, однако совершенно незнакомая конструкция  бомбардировщиков  и наличие красных звёзд на крыльях заставили сталинских соколов  изменить свои планы...
Уже через час экипажи  самолётов ехали в Москву,  а невиданные машины были накрыты маскировочными сетями и взяты под охрану войск НКВД...
Через неделю  товарищ Сталин предъявил Германии ультиматум. От Третьего Рейха требовали немедленной и безоговорочной капитуляции, выплату контрибуций, передачу СССР Восточной Пруссии, разоружение вермахта и кригсманине,  пропуск советских войск на оккупированную территорию, выдачу советских военнопленных, выдачу военных преступников, в противном случае Берлин будет уничтожен.  Как и ожидалось, Гитлер ответил категорично-истерическим отказом.
На следующий день Ту-95 летел на восток от Берлина. Над бывшей столицей  тысячелетнего Рейха  висел ядерный гриб...

****
...и только героический экипаж «Панцерн-камп-вагена № 4» под водительством непобедимого, в силу неуловимости, Михаэля Виттмана продолжал отчаянную войну в дебрях Беловежской пущи. Местные колхозники передавали из уст в уста легенды о "Белом Волке", что по глубокому снегу вышел на окраину деревеньки и навел орудие на "сельпо". Вместе с буханками и колбасой фашистские демоны прихватили канистру бензина с эмки и пять бутылей керосина.... Пока Отто и Ганс пилили берёзу, Виттман обречённо крутил ручку настройки рации: русские суровые военные песни, трели балалайки и монотонные официальные сообщения - и всё на грубом вражеском варварском языке. Виттман отхлебнул муть трофейного самогона из огромной бутыли, умело свернул "самокрут", прикурил от ветки из костра.
- : Ah, doroschzka polevaya, ne straschna nam bombyozschka lubaya! - Отто и Ганс затянули выученную долгими морозными ночами у рации лихую песню- О! Майн Гот! - завыл в морозное небо пьяный Виттман.
- Уууууууу! - где то в дали ответила стая волков....

Прошёл год.

Первомай 1943-го выдался на славу: яркое солнце, изумрудная трава, задорные песни из репродуктора, что висел на столбе у правления колхоза имени Сожжения Берлина, красный кумач транспорантов. Только вчера закончили посевную. Во дворе правления был накрыт длинющий праздничный стол: варёная картошка, жареная свинина, солёные огурцы, яйца вкрутую, хлеб и бутыли мутного самогона. Во главе стола председатель бубнил про успехи народного хозяйства и солидарность трудящихся. Потом выступил агроном Гуськин. Затем счетовод Смирнов. Слово перешло к начальнику колхозной Моторно Тракторной Станции Виттману. Сжимая гранёный стакан с самогонной мутью, Виттман рубил с плеча: - Я есть плохо говорить русски. Этот год мы много пахать. Много чинить дойче панцеркампфваген. Я есть старый зольдат и не знать слов любви. (захмелевшие скотницы звонко захохотали) Я желать выразить любовь комараду Сталину. За Сталина! Ура, комараден!
Весь колхоз взорвался криком "ура".
- Выпьем за Сталина! И снова нальём! - не унимался захмелевший Виттман. На колхозном поле одиноко стоял Т-4 с притороченой сзади бороной. На башне алела старательно выведенная надпись "Сталинец". Виттман пел. Виттман пил. Только одно тяготило сумрачный тевтонский разум: как там Отто и Ганс? Последний треугольник письма был на Пасху: Отто и Ганс работали на дезактивации Гамбурга - именно там с дождями осел радиоактивный пепел Берлина. Отто приняли в комсомол, а Гансу назначили испытательный срок как сыну лавочника.
Ночь. Тишина. Полная луна.
- Вот скажи, комарад, в чём сила? - Виттман изо всех сил пытался выйти из запоя. Пытался третий день. В этом подвиге ему помогал комсорг Михась.
- Сила в тракторах! - уверенно сообщил Михась.
- Найн! - отрезал Виттман.
- В производительности труда и прибавочной стоимости. - голос Михася стал менее уверенным.
- Найн! Нох ан майль, комарад. - Виттман был непреклонен.
- Да пошёл ты, фашист! - Михась схватил бутыль и наполнил гранёные стаканы.
- Сила в правде, комарад! - Рубанул Виттман и зашмыгал носом: суровый танковый асс плакал.
- Тоды да. Ну, давай: за Сталина! - объявил тост комсорг и чокнулся стаканом с настольной фигуркой Вождя.
- За Йозефа! - взревел курляндским вепрем Виттман и опрокинул в себя гранёный стакан.
- Чиорнайн ворон. Что ты вьёшся надо мной? Ты добычи нихт дождёшься. Чиорнайн ворон, я есть нихт твой! - Виттман и Михась пели дуэтом.
- Слышь, Виттман, давай на Целину рванём! - неожиданно очнулся комсорг Михась. - В райцентре по комомольской линии молодежь набирают. Трактористы в большой цене!
- Зер гут! Вир фарен нах целина! - с ходу согласился Виттман и тут же поставил условие: майн панцеркампфваген есть ехать со мной.
- А что, немецкий пролетариат перековал мечи на арала для поднятия целины. Вполне себе лозунг. - одобрил комсорг.
- Шайсе! Подпругу ставь! - на минской товарной станции Виттман самолично загонял свой "панцеркампфваген" на платформу по сходням. Формирование поезда "Белоруссия -  Целине!" шло полным ходом.
- Стоять! Расцепляй! - гаркнул лейтенант в васильковой фуражке. Два сцепщика тут же замерли. Виттман вгорячах выпрыгнул с места механика-водителя как чёрт из табакерки и направился к незваным гостям.
- Приказ СпецОбеспечения НКВД. Тракториста Михаила Виттмана с техникой доставить на бронетанковый полигон Кубинка. - объявил суровый майор. - Повезло тебе, фриц. Далеко пойдёшь.
- Я воль! Кубинка! - по военному чётко отрапортовал Виттман и щёлкнул каблуками начищенных кирзачей.
Ранее утро. Легендарный полигон Кубинка. Деревянные трибуны заполнены до отказа. Сталин курил трубку с "герцеговиной флор", Берия протирал стекло пенсне, Будённый задумчиво подкручивал ус, Микоян на ходу перечитывал заводские отчёты...
Ярусом ниже напряжённо стиснув кулаки сидел советник наркома обороны Фердинанд Порше. Рядом ерзал на лавке Макс Зайлер из "Зовьет Мерседес верке". Особняком стоял сам Альфред Крупп - директор "Крупп-Рот-Фронт".
- Внимание, товарищи! Ахтунг, комараден! - голос Левитана оборвал гомон толпы. Оркестр кремлёвской комендатуры по нарастающей, мощно грянул вагнеровским "полётом валькирий". Со стороны леса, из утреннего тумана, рыча дизелем к трибунам стремительно неслось нечто зловещее: приземистый широкий силуэт, гранёная броня клиновидной башни, удивительно длинноствольное орудие, неподвижное по линии прицела. Сухой гром выстрела в прыжке с трамплина - оторванная башня устаревшей Т-34-ки, что вдалеке.
Одобрительные возгласы с верхних трибун, аплодисменты с нижних.
- Экипаж экспериментального танка "Красный Тигр" возглавляет старший лейтенант Красной армии Михаил Виттман. Герой разгрома англо-французских империалистов и польской Шляхты, участвовал во взятии Парижа и Варшавы. - чеканил Левитан. "Красный Тигр" лихо завернул к трибунам и на полном ходу пронёсся вдоль трибун: в командирском люке неколебимо застыл торс Виттмана.
- Товарищи, комараден! За штурвалом опытного фронтового штурмовика от "Лавочкин-Мессершмидт" - советский асс Эрих Хартманн! - Объявил Левитан следующий номер программы. Над трибунами истошно свистя турбинами пронёсся серебристый снаряд штурмовика.
- Следующим в строю идёт наш, советский, континентальный ответ заокеанским ястребам - новейший реактивный суборбитальный бомбардировщик "Туполев-Юнкерс". - гремел над трибунами голос Левитана. На трибуны упала стреловидная тень, медведем взревели двигатели от "Роте Баваришен Мотор Верке"...
- Производится пуск экспериментальной ракеты с крыльями по дальним целям полигона под Нижним Новгородом. - чёткий голос Левитана утонул в пульсирующем громе маршевого двигателя ракеты, что уходила за горизонт.
- Дас ист триумф! Молодца! - Отто фон Браун и Сергей Павлович Королёв принимали поздравления от генералитета ВВС.

*****
- Коммунист - это не только воплощение прогресса и созидания. Коммунист - это национальность! Коммунисты - это новая раса передового человечества, что победным маршем идёт по солнечной системе семимильными шагами. Учение национал-коммунизма правильно, потому что верно! - хриплый акцент престарелого вождя в репродукторе программы "Евразия сегодня" возвещал о новых достижениях СССР - высадке первого человека на Луну.
- Это маленький шаг для рядового национал-коммуниста и огромный скачок для всего прогрессивного человечества! - сквозь треск помех доносился голос советского космонавта. В колхозных клубах и прямо в цехах, в "сталинских комнатах" казарм, на кухнях коммунальных квартир, в школах, на площадях - со стандартных экранов стандартных "телефункенов" посреди серых лунных барханов на советских граждан смотрел зеркальный шлем космонавта и неподвижный серпасто-молоткастый флаг.  Потом показали Космический Центр им. Сталина в Панемюнде: хор сотрудников в полосатых робах радостно распевал «Karl-Marx-Stadt, Karl-Marx-Stadt, Du bist die Stadt roter Blumen, ...»

Часть Вторая.

Армагеддон.

....и только беглые физики - Альберт Энштайн, Нильс Бор, Отто Фриш и Герберт Йорк верили в возможность победы над красно-коричневой чумой. Их героический труд в Аризонской пустыне охраняла Континентальная Армия и старый добрый NAVY...